Вот любят некоторые спорить с очевидным - фактики да цЫферки им подавай. Т-щ egor_motЫgin попытался поставить под сомнение то, что люди при «сталине» жили в бараках и землянках. Понятно, что ни у пых-пыхалова, ни у стаднюка, ни даже у прудниковой ничего подобного нет и человек негодуэ. Пришлось перебороть лень (в очередной раз) и пошукать по своим сусекам - а то ведь так и погибнет в незнании.
В бараках в СС при «сталине» обреталось (в тысячах человек):
Помещения барачного типа обнимали собою 18 млн. кв. м, составляя 10% всей жилплощади страны. Как видно, таблица демонстрирует отнюдь не сокращение, но РОСТ числа проживающих в бараках по мере того, как «сталин» приходил в негодность как физический организм.
И это - секретная справка ЦСУ о состоянии городского жилфонда вернейшему и преданнейшему соратнику «вождя» Кагановичу от 18.8.1953. На полный текст можно полюбоваться в сборнике «Советская жизнь. 1945-1953», а «адрес» документа - РГАЭ, ф. 1562, оп. 33, д. 1682, л. 88-99.
С бараками разобрались, теперь землянки. С этим сложнее, поскольку количество населения, проживавшего в них к концу кровавой тирании Джугашвили, мне пока не попадалось. Зато попался такой вот любопытный архивный документ - спецсообщение Берии и Кагановича «вождю» о проверке временных жилых строений вблизи железных дорог от 1.12.1939 («адрес» - РГАСПИ, ф. 17, оп. 163, д. 1242, л. 11—18). «Дядя Лара» тогда был нарком внутренних дел, а «дядя Лазарь» - путей сообщения. И вот они послали комиссии, которые «проверили все временные жилые строения, прилегающие к железным дорогам на расстоянии до 3 километров».
Далее большая цитата:
Русский народ в очередной раз подтвердил свои смекалку, природные ум с хитростью и изворотливость - на издевательства власти люди отвечали, к примеру, вот так: «ДН-1 Одесской ж.д. тов. КОРНАУХ разрешил сигналисту КРАВЧЕНКО выстроить землянку в районе того блокпоста, где КРАВЧЕНКО работал. КРАВЧЕНКО выкопал землянку в насыпи под железнодорожным путем, разрыл водопроводную магистраль и устроил отвод воды к себе в землянку. Аналогичное строение возвел там же составитель поездов КЛИНОВСКИЙ». Здесь мы видим не только смекалку и прочие названные положительные качества, но и природную тягу русского человека к гигиене и комфорту.
Выселение людей продолжалось неукоснительно: прокурор Союза В. Бочков информировал власти, что «в Челябинске многие рабочие семьи живут под открытым небом, в сараях, сенях. За отсутствием определенного места жительства, дети остаются вне школ. Среди них начинаются заболевания. Некоторые из рабочих, оставшихся без крова, ходатайствуют перед администрацией своих предприятий об увольнении с тем, чтобы найти работу с жильем. Ходатайства их остаются в большинстве случаев без удовлетворения».
Несостоявшийся сталинский «приемник», глава союзного Госплана в 1938 приехал в город Ефремов Тульской области «выбираться» в депутаты Верхсовета РСФСР. «В городе Н.А. Вознесенский обнаружил улицу, проходившую по склону крутого оврага. По всей улице «лепились друг к другу странные постройки, похожие не то на землянки, не то на коровники...» Постройки эти были сооружены «на один лад: три стены наспех сколочены из горбыля и промазаны глиной, четвертой стеной служил отвесный откос оврага». Жили в них рабочие возведённого в городе завода синтетического каучука, новейшего и сложнейшего по тем временам химического предприятия» (Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989, с. 111).
В Магнитогорске, славном своей горой Магниткой, в землянках в конце 30-х проживало 25% населения города (подробнее здесь). В тыловом городе Орске к 1945-му 59% жилья составляли землянки, бараки и саманные дома. А в пережившем войну Брянске в конце 1945-го жило в землянках почти 900 семей, многие ютились в наспех сколоченных из досок времянках. В результате ВОВ «были лишены крова более 25 миллионов человек, большинство из них ютились в землянках, сараях и подвалах». Советский источник уточняет: в целом по стране 2 млн. человек были вынуждены жить в землянках (Вторая мировая война: Итоги и уроки. М., 1985. С. 211).
Спустя несколько лет ситуация отнюдь не улучшилась - восстановление жилого фонда не было в числе приоритетов для тогдашнего режима. В столице «за довоенные годы население... увеличилось больше чем на 2 миллиона 600 тысяч человек, а построено было лишь 6 миллионов квадратных метров жилья, в том числе немало временных деревянных домов и бараков. В первые послевоенные годы жилья почти не строилoсь, а население увеличилось еще на миллион человек» («Правда», 11 декабря 1963). Д.Т. Шепилов, занимавший в конце 40-х и первой половине 50-х видные посты в советском парт- и госруководстве, вспоминал: «Жилищный кризис в Москве в эту пору ощущался с исключительной остротой. Одной из странностей одержимого индустриализацией Сталина было явное пренебрежение к жилищному строительству, хотя каждому ясно, что без должного расширения жилищного фонда нельзя обеспечить неуклонный подъём промышленности высокими темпами. Миллионы москвичей жили скученно в перенаселённых коммунальных квартирах, в старых деревянных домишках без коммунальных удобств и даже в бараках и подвалах» (Д.Т. Шепилов. Воспоминания / Вопросы истории. 1998. №8). Для тех, кто совсем уж в танке, вот слова самого вошьдя: «Нам надо напереть на жилищное строительство, на строительство школ и больниц. Надо больше строить жилых домов, чтобы расшить жилищный кризис, он еще не изжит, он даже стал острее» (1949).
Понятно, что если в таком положении находилась столица, то в провинции ситуация была ещё хуже. Согласно справке ЦСУ о восстановлении городов РСФСР за 1946-48 от 19.4.1949, в Воронеже восстановлено 56% от довоенного жилого фонда (имеются в виду дома), в Смоленске - 41%, в Орле - 74%, в Брянске - 65%, в Пскове - 67%, в Новгороде - 51%, в Севастополе - 52%, в Вязьме - 36% и т.д.
Пройдёмся по отдельным городам.
Ярославль: «Новое жилье в 1946-1950 гг. получило около тысячи семей (правда, большая часть ярославцев продолжала жить в коммуналках, бараках, подвалах)».
Kрасноярск: «...денег на жилищное строительство катастрофически не хватало. Люди жили в землянках и полуземлянках, в бараках по нескольку семей в одной комнате, в общежитиях, большинство из которых обветшало и не подлежало ремонту... На одного красноярца в среднем приходилось 3,3 кв. метра жилплощади».
Ижевск: «Острый недостаток ощущался и в жилой площади. Жилая застройка в Ижевске, например, представляла собой на 80% малоэтажные деревянные строения и бараки каркасно-засыпного типа, построенные в 1930-1932 гг. и, по большей части, пришедшие в негодность».
Новосибирск: «Положение городских жителей... по сравнению с войной фактически не улучшилось. Абсолютное большинство по-прежнему ютилось в подвалах и полуподвалах, переполненных бараках, землянках». По области в 1949, несмотря на строительство жилья, «еще 3 тыс. семей колхозников размещалось в землянках».
Облик Челябинска к середине 50-х был таков: «Каменные дома сосредоточились лишь в старом центре Челябинска, ограниченном современными улицами Российской - пр.Ленина - Володарского и р.Миасс; вся остальная территория - лачуги, бараки и в лучшем случае - пятиэтажные коммуналки. Среди малоэтажной застройки, как одинокие пеньки торчали несколько зданий повышенной этажности... Сегодня редко кто помнит такие ветхозастроенные поселки как Челябстрой, Cемстрой, Переселенка, Кирсараи, ИЗО, Буденовка, Партизаны, Васильевка. И в какой тесноте жили мы в коммуналках, лачугах из ящичных дощечек, в бараках».
В эфире «Эха Москвы» писатель Михаил Веллер вспоминал вот что: «...рос я в основном в Забайкалье на Маньчжурке. Места безлесные. До середины 50-х половина народа в землянках жила». Ну да кто ж ему поверит, клеветнику.
Зато есть свидетельство уже упоминавшегося Кагановича - на июльском 1953-го пленуме ЦК он заявил: «...я был на Урале. Там замечательные заводы, могут дать прирост новых мощностей, а рабочие живут в полуземлянках. И это даже на старых заводах — на Уралвагонзаводе, на Березниковском химическом комбинате, которые были построены 20 лет тому назад, и у них много старых бараков, которые были построены 20 лет тому назад. Новые заводы строят дома, а там бараки разваливаются, и сейчас старые заводы с жильем в худшем положении, чем новые. Нет более острого вопроса, чем жилье» (Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 1999. С. 133).
Отдельной строкой нужно упомянуть проживавших в бараках и землянках всякого рода спецпереселенцев, депортированных и прочих «врагов народа» - но так как сталинисты их за людей не считают, то опустим сей вопрос. Парадокс, правда, в том, что, наряду с «нелюдьми», в барачных условиях жили и самые что ни на есть «люди», гордость и элита страны советов - научные работники: «Конец сороковых - начало пятидесятых. Скромный жилгородок на московской окраине при НИИ: двухэтажные бараки с удобствами во дворе, белье на веревках между деревьями. В бараках живут сотрудники с семьями - элита оборонки, профессора, доктора наук, генералы...».
В то же время сказать, что ничего не строилось, означало бы погрешить против истины: «....огромные средства вкладывались в строительство дворцов-небоскребов в Москве, монументов, призванных увековечить эпоху Сталина. Советское правительство щедрой рукой раздавало подарки своим восточноевропейским сателлитам в виде зданий университетов, институтов, госпиталей и прочего». Грузины - народ щедрый...
Ситуация потихоньку стала меняться с приходом к власти мерзкого перевёртыша, предателя дела т-ща «сталина», замаскированного троцкиста, большевика и, судя по всему, масона Никиты Хрущёва, который развернул программу массового жилищного строительства, но как явление землянки и бараки сохранялись и в 60-е, и позднее (в той же Новосибирской области от них не могли избавиться и в 80-е). И конечно, они были непременным атрибутом всех новостроек, особенно хрущёвского периода. «В письме от 15 декабря 1954 г., направленном Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову, целинники жалуются, что живут в старых землянках по 3–4 семьи, освещения – нет, отопления – нет, положенные одежда и продукты не выданы (в числе прочих документов это письмо было представлено летом 2004 г. в Центральном экспозиционном зале федеральных архивов на выставке, посвященной 50-летию освоения целины)».
В бараках в СС при «сталине» обреталось (в тысячах человек):
| 1940 | 1945 | 1950 | 1952 | 1952 в % к 1940 |
| 2900 | 2789 | 3592 | 3759 | 133 |
Помещения барачного типа обнимали собою 18 млн. кв. м, составляя 10% всей жилплощади страны. Как видно, таблица демонстрирует отнюдь не сокращение, но РОСТ числа проживающих в бараках по мере того, как «сталин» приходил в негодность как физический организм.
И это - секретная справка ЦСУ о состоянии городского жилфонда вернейшему и преданнейшему соратнику «вождя» Кагановичу от 18.8.1953. На полный текст можно полюбоваться в сборнике «Советская жизнь. 1945-1953», а «адрес» документа - РГАЭ, ф. 1562, оп. 33, д. 1682, л. 88-99.
С бараками разобрались, теперь землянки. С этим сложнее, поскольку количество населения, проживавшего в них к концу кровавой тирании Джугашвили, мне пока не попадалось. Зато попался такой вот любопытный архивный документ - спецсообщение Берии и Кагановича «вождю» о проверке временных жилых строений вблизи железных дорог от 1.12.1939 («адрес» - РГАСПИ, ф. 17, оп. 163, д. 1242, л. 11—18). «Дядя Лара» тогда был нарком внутренних дел, а «дядя Лазарь» - путей сообщения. И вот они послали комиссии, которые «проверили все временные жилые строения, прилегающие к железным дорогам на расстоянии до 3 километров».
Далее большая цитата:
«Проверкой установлено, что временных строений («землянок», «шанхаек», «китаек», «копай городов»), прилегающих к железным дорогам, имеется 80 945 и проживает в них (с семьями) 318 260 человек... на ст. Боготол Красноярской железной дороги рядом с крупнейшим элеватором, паровозным депо и складом топлива стихийно возник поселок из 150 временных жилищ под названием «Копай город»... На ст. Кислотная Пермской железной дороги в 30 метрах от полотна расположены 2 поселка из 233 землянок и времянок, имеющие местное название «Тараканья горка» и «Нахаловка». Вокруг ст. Пермь II создан поселок под названием «Шанхай» из 252 временных жилищ и т.д.... На ст. Купино Омской ж.д. во временном поселении, насчитывающем до 500 землянок... В Мурманске в районе военного порта имеется 3 поселка из землянок: «Роста», «Зеленый мыс» и «Угольная база», насчитывающие 241 строение с 2000 жителями... В Ташкенте и Курске поселки из землянок примыкают к военным аэродромам. Много землянок имеется также в непосредственной близости к военно-химическим заводам в г. Чапаевске, Куйбышевской области...
Эти поселения представляют большую угрозу безопасности движения поездов. Кроме того, содержатся исключительно в антисанитарном состоянии и являются очагами различных эпидемических заболеваний.
Русский народ в очередной раз подтвердил свои смекалку, природные ум с хитростью и изворотливость - на издевательства власти люди отвечали, к примеру, вот так: «ДН-1 Одесской ж.д. тов. КОРНАУХ разрешил сигналисту КРАВЧЕНКО выстроить землянку в районе того блокпоста, где КРАВЧЕНКО работал. КРАВЧЕНКО выкопал землянку в насыпи под железнодорожным путем, разрыл водопроводную магистраль и устроил отвод воды к себе в землянку. Аналогичное строение возвел там же составитель поездов КЛИНОВСКИЙ». Здесь мы видим не только смекалку и прочие названные положительные качества, но и природную тягу русского человека к гигиене и комфорту.
Выселение людей продолжалось неукоснительно: прокурор Союза В. Бочков информировал власти, что «в Челябинске многие рабочие семьи живут под открытым небом, в сараях, сенях. За отсутствием определенного места жительства, дети остаются вне школ. Среди них начинаются заболевания. Некоторые из рабочих, оставшихся без крова, ходатайствуют перед администрацией своих предприятий об увольнении с тем, чтобы найти работу с жильем. Ходатайства их остаются в большинстве случаев без удовлетворения».
Несостоявшийся сталинский «приемник», глава союзного Госплана в 1938 приехал в город Ефремов Тульской области «выбираться» в депутаты Верхсовета РСФСР. «В городе Н.А. Вознесенский обнаружил улицу, проходившую по склону крутого оврага. По всей улице «лепились друг к другу странные постройки, похожие не то на землянки, не то на коровники...» Постройки эти были сооружены «на один лад: три стены наспех сколочены из горбыля и промазаны глиной, четвертой стеной служил отвесный откос оврага». Жили в них рабочие возведённого в городе завода синтетического каучука, новейшего и сложнейшего по тем временам химического предприятия» (Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989, с. 111).
В Магнитогорске, славном своей горой Магниткой, в землянках в конце 30-х проживало 25% населения города (подробнее здесь). В тыловом городе Орске к 1945-му 59% жилья составляли землянки, бараки и саманные дома. А в пережившем войну Брянске в конце 1945-го жило в землянках почти 900 семей, многие ютились в наспех сколоченных из досок времянках. В результате ВОВ «были лишены крова более 25 миллионов человек, большинство из них ютились в землянках, сараях и подвалах». Советский источник уточняет: в целом по стране 2 млн. человек были вынуждены жить в землянках (Вторая мировая война: Итоги и уроки. М., 1985. С. 211).
Спустя несколько лет ситуация отнюдь не улучшилась - восстановление жилого фонда не было в числе приоритетов для тогдашнего режима. В столице «за довоенные годы население... увеличилось больше чем на 2 миллиона 600 тысяч человек, а построено было лишь 6 миллионов квадратных метров жилья, в том числе немало временных деревянных домов и бараков. В первые послевоенные годы жилья почти не строилoсь, а население увеличилось еще на миллион человек» («Правда», 11 декабря 1963). Д.Т. Шепилов, занимавший в конце 40-х и первой половине 50-х видные посты в советском парт- и госруководстве, вспоминал: «Жилищный кризис в Москве в эту пору ощущался с исключительной остротой. Одной из странностей одержимого индустриализацией Сталина было явное пренебрежение к жилищному строительству, хотя каждому ясно, что без должного расширения жилищного фонда нельзя обеспечить неуклонный подъём промышленности высокими темпами. Миллионы москвичей жили скученно в перенаселённых коммунальных квартирах, в старых деревянных домишках без коммунальных удобств и даже в бараках и подвалах» (Д.Т. Шепилов. Воспоминания / Вопросы истории. 1998. №8). Для тех, кто совсем уж в танке, вот слова самого вошьдя: «Нам надо напереть на жилищное строительство, на строительство школ и больниц. Надо больше строить жилых домов, чтобы расшить жилищный кризис, он еще не изжит, он даже стал острее» (1949).
Понятно, что если в таком положении находилась столица, то в провинции ситуация была ещё хуже. Согласно справке ЦСУ о восстановлении городов РСФСР за 1946-48 от 19.4.1949, в Воронеже восстановлено 56% от довоенного жилого фонда (имеются в виду дома), в Смоленске - 41%, в Орле - 74%, в Брянске - 65%, в Пскове - 67%, в Новгороде - 51%, в Севастополе - 52%, в Вязьме - 36% и т.д.
Пройдёмся по отдельным городам.
Ярославль: «Новое жилье в 1946-1950 гг. получило около тысячи семей (правда, большая часть ярославцев продолжала жить в коммуналках, бараках, подвалах)».
Kрасноярск: «...денег на жилищное строительство катастрофически не хватало. Люди жили в землянках и полуземлянках, в бараках по нескольку семей в одной комнате, в общежитиях, большинство из которых обветшало и не подлежало ремонту... На одного красноярца в среднем приходилось 3,3 кв. метра жилплощади».
Ижевск: «Острый недостаток ощущался и в жилой площади. Жилая застройка в Ижевске, например, представляла собой на 80% малоэтажные деревянные строения и бараки каркасно-засыпного типа, построенные в 1930-1932 гг. и, по большей части, пришедшие в негодность».
Новосибирск: «Положение городских жителей... по сравнению с войной фактически не улучшилось. Абсолютное большинство по-прежнему ютилось в подвалах и полуподвалах, переполненных бараках, землянках». По области в 1949, несмотря на строительство жилья, «еще 3 тыс. семей колхозников размещалось в землянках».
Облик Челябинска к середине 50-х был таков: «Каменные дома сосредоточились лишь в старом центре Челябинска, ограниченном современными улицами Российской - пр.Ленина - Володарского и р.Миасс; вся остальная территория - лачуги, бараки и в лучшем случае - пятиэтажные коммуналки. Среди малоэтажной застройки, как одинокие пеньки торчали несколько зданий повышенной этажности... Сегодня редко кто помнит такие ветхозастроенные поселки как Челябстрой, Cемстрой, Переселенка, Кирсараи, ИЗО, Буденовка, Партизаны, Васильевка. И в какой тесноте жили мы в коммуналках, лачугах из ящичных дощечек, в бараках».
В эфире «Эха Москвы» писатель Михаил Веллер вспоминал вот что: «...рос я в основном в Забайкалье на Маньчжурке. Места безлесные. До середины 50-х половина народа в землянках жила». Ну да кто ж ему поверит, клеветнику.
Зато есть свидетельство уже упоминавшегося Кагановича - на июльском 1953-го пленуме ЦК он заявил: «...я был на Урале. Там замечательные заводы, могут дать прирост новых мощностей, а рабочие живут в полуземлянках. И это даже на старых заводах — на Уралвагонзаводе, на Березниковском химическом комбинате, которые были построены 20 лет тому назад, и у них много старых бараков, которые были построены 20 лет тому назад. Новые заводы строят дома, а там бараки разваливаются, и сейчас старые заводы с жильем в худшем положении, чем новые. Нет более острого вопроса, чем жилье» (Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 1999. С. 133).
Отдельной строкой нужно упомянуть проживавших в бараках и землянках всякого рода спецпереселенцев, депортированных и прочих «врагов народа» - но так как сталинисты их за людей не считают, то опустим сей вопрос. Парадокс, правда, в том, что, наряду с «нелюдьми», в барачных условиях жили и самые что ни на есть «люди», гордость и элита страны советов - научные работники: «Конец сороковых - начало пятидесятых. Скромный жилгородок на московской окраине при НИИ: двухэтажные бараки с удобствами во дворе, белье на веревках между деревьями. В бараках живут сотрудники с семьями - элита оборонки, профессора, доктора наук, генералы...».
В то же время сказать, что ничего не строилось, означало бы погрешить против истины: «....огромные средства вкладывались в строительство дворцов-небоскребов в Москве, монументов, призванных увековечить эпоху Сталина. Советское правительство щедрой рукой раздавало подарки своим восточноевропейским сателлитам в виде зданий университетов, институтов, госпиталей и прочего». Грузины - народ щедрый...
Ситуация потихоньку стала меняться с приходом к власти мерзкого перевёртыша, предателя дела т-ща «сталина», замаскированного троцкиста, большевика и, судя по всему, масона Никиты Хрущёва, который развернул программу массового жилищного строительства, но как явление землянки и бараки сохранялись и в 60-е, и позднее (в той же Новосибирской области от них не могли избавиться и в 80-е). И конечно, они были непременным атрибутом всех новостроек, особенно хрущёвского периода. «В письме от 15 декабря 1954 г., направленном Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову, целинники жалуются, что живут в старых землянках по 3–4 семьи, освещения – нет, отопления – нет, положенные одежда и продукты не выданы (в числе прочих документов это письмо было представлено летом 2004 г. в Центральном экспозиционном зале федеральных архивов на выставке, посвященной 50-летию освоения целины)».