Главное, я такой ваще ничего не пишу - а ведь на днях, 11 числа, если быть совсем уж точным, случилась очередная годовщина смерти Никиты Хрущёва! Вспомнил ли кто? Не удивлюсь, если на эту дату обратили минимальное внимание - мало у кого их советских тиранов настолько мало любви публики. Собственно, ниже его в иерархии только Михаил Горбачёв. О том, что в отношении Горби это несправедливо, я уже писал, начинают, по моим наблюдениям, писать и люди куда более именитые. Но вот такой дисреспект к «Миките» буквально со всех сторон меня не перестаёт удивлять. Ведь если взглянуть беспристрастно (да даже и пристрастно), то именно его правление - пик развития Совдепа. Ни больше ни меньше.
Конечно, в советско-ностальгических дискуссиях тон задают сталиновцы. А для них «Хрущ» - враг похуже Гитлера. Хотя это странно: НСХ ведь верный ученик и один из миньонов сталина, человек, им поднятый, полностью перенявший его методы управления и участвовавший во многих судьбоносных... мероприятиях, скажем так. Думаю, не будь доклада Хрущёва на ХХ съезде, сталиновцы и его бы любили не меньше. Но последние вообще странный народ - для меня до сих пор загадка, что можно любить и чем можно восхищаться в такой жуткой, душной и отталкивающей эпохе, как сталиновская. А вот эпоха хрущёвская даёт массу поводов для гордости - простое тезисное перечисление заняло бы пару страниц, а уж ежели развёрнуто!.. В историографии, например, хрущёвская эпоха «перепахана» как мало какой другой период советской истории (а что уж говорить об истории русской). И нет, для усатолюбов с марта-июля 1953 «всё не так». Видимо, в усах всё и дело :о)
Между тем, представляется, именно хрущёвское время - условно обозначим как 1954-62 - и являет собой квинтэссенцию всей советчины, её, как уже было сказано, пик, период цветения. Хотя бы уже потому, что именно на это почти десятилетие приходится процентов эдак 90 всех успехов совстроя. Успехи эти - плод в первую очередь пропагандистской шумихи и последующей успорной промывки мозгов, и только во вторую (третью и т.д.) чего-то реального, серьёзного и долговечного. Но всё же некий базис был. И именно тогда, в конце 50-х, многим (прежде всего, похоже, молодёжи) казалось, что будущее светло и безоблачно. Это даже в визуальном искусстве того периода видно: яркие краски, солнце, молодость, какие-то новые свершения (обобщённое «покорение целины» - не очень понятно, зачем и с какими последствиями, зато весело-задорно). Вообще, всё это общественное бурление придаёт эпохе видимость динамизма - правда, только видимость, потому что на созданных сталином институциях оный динамизм никак не сказался. Больше того, весь хвалёный «либерализм» эпохи зависел, по сути, от того, с какой ноги с утра встал «дорогой Никита Сергеевич». А что может быть слабее, недолговечнее воли одного лица, пусть даже первого во властной иерархии? Зато, впрочем, остался эффект, первое впечатление, та самая одёжка, по которой встречают.
Сейчас публицисты и отдельные историки пытаются вылепить «самый успешный период развития экономики» из половинчатой косыгинской реформы - не осознавая, видимо, что эта реформа была попыткой выйти из тупика, преодолеть кризис, т.е. представляла собой реакцию, была подчинена обстоятельствам, а не создавала их. И самым естественным образом, самой логикой сформировавшейся бюрократической «вертикали власти» была задушена. Самый успешный период же в экономическом развитии - это именно хрущёвские времена, первые годы семилетки. Но не из-за статданных, которым особой веры нет, а из-за того, что именно тогда были приняты те решения, которые определили приоритеты в развитии советской «экономики» в последующую четверть века. Решения ошибочные - но это для соввласти обычно, не будем на этом останавливаться. Важно, что брежневская/«застойная» эпоха - не есть нечто самостоятельное, она целиком вытекает из хрущёвской (и весьма меркнет по сравнению с ней). Конечно, утверждать, как отдельные чудики делают, что имела место чуть ли не какая-то особая экономическая модель, бредово - тем не менее, брежневщина в этой части наследует более хрущёвщине, нежели сталинщине.
Но самая, пожалуй, главная характеристика эпохи это её, за неимением лучшего определения, пассионарность. И тут сказался не только молодёжный задор, о котором было сказано выше, - сыграло роль и обращение к ленинщине, «революционной романтике», вот этому всему. Обращение, которое сталинствующие афтары рассматривают как «троцкизм», «масонство» и проч., но которое вообще-то было для режима базисом и, в то время, единственным выходом, позволявшим сохранить себя. Сталинщина себя исчерпала ещё даже до смерти вошьдя: она, конечно, не была никаким «патриотическим поворотом», «национал-большевизмом» и т.п., сталинщина вообще не об идеологии и стратегии (не в последнюю очередь потому, что ни тем, ни другим сталин не был). Она о тактике, постоянном лавировании, реагировании на вызовы извне и изнутри. Такая политика привела к тому, что режим шёл на поводу у событий, потерял динамизм - а отсутствие перспективного видения привело не только к внешнеполитическим поражениям, но и к глубокому внутреннему социально-экономическому кризису.
Хрущёвский курс был именно попыткой захватить инициативу, не реагировать на повестку дня, а формировать её. И обращение к эпохе Второй Смуты, к «чистому наследию ленинизма» было естественным - как стремление идеологически обосновать новый динамизм, придать ему некую историческую укоренённость. Здесь, правда, крылась фундаментальная ошибка: ленинский курс («военный коммунизм») закончился ленинскими же словами «мы провалились», тяжёлым экономическим и политическим кризисом, первым советским голодомором и, в конце концов, возвращением к рыночной экономике (пусть и в весьма купированном варианте НЭПа). Когда же ты берёшь себе кого-то/что-то в пример, «с кого делать жизнь», то велика вероятность повторения пути и ошибок примера. С хрущёвщиной так и получилось - почти зеркально, правда, с поправками на постепенное смягчение нравов: снова тяжёлый экономический кризис, «продовольственные трудности», общественно-политическое напряжение... Некоторые смельчаки рассматривают и косыгинскую экономическую реформу как «капитуляцию перед рынком» или хотя бы как шаг в эту сторону. Так вот забавно всё закольцевалось.
Т.е. с политико-идеологическим курсом НСХ (воспроизведение ленинщины, вплоть до субботников) ошибся - но вот саму идею революционности уловил верно. Необходимо было вернуть системе активность, высокий темп - ибо только в таком темпе она могла двигаться вперёд, сокрушая врагов, друзей и вообще всех, кто подвернётся, только в таком темпе она могла побеждать. Нельзя было по-сталински сидеть в своей норе, выгадывая какие-то моменты и возможности, надо было рваться вперёд, расширять сферу влияния, атаковать капиталистов с империалистами, навязывать им свои правила игры! И заметьте, очень долго получалось: безнаказанное вторжение в Венгрию, космическая эпопея, ядрёное оружие, визиты в капстраны с очаровыванием тамошнего электората, Берлин... А как тряслись и ужасались успехам Совдепа западные советологи!.. Правда, за Западе восторги от советских PR-успехов - традиция давняя, а уж советологам сам чорт велел петь про «ужасный могучий Советской союз», дабы респект и финансирование имать. Но всё это, тем не менее, создавало определённый информационный фон: фраза «русские идут», казалось, перестала быть лишь плодом больного сознания.
Но увы - здесь-то и крылось противоречие: шум в СМИ (своих и чужих) катастрофически не соответствовал положению дел. А оно было таково, что первоначальный импульс в экономике, вызванный реформами 1957, быстро затух, подавленный и бюрократами, и самой плановой системой, а в сельхозе наворотили таких дел, что пришлось у Запада зерно закупать - у «жадных капиталистов» прямо немая сцена была. Общественный же импульс вызвал такой страх у партеичей, что те кинулись возвращать всё взад на глазах у изумлённой публики, которая не понимала, что происходит: только-только вроде свободу дали - и на тебе. Это, конечно, была специфическая «советская свобода»: «комиссары в пыльных шлемах» вместо «великого вождя и отца народов», но когда выяснилось, что не надо комиссаров, а надо снова «великого вождя»... В общем, самые лояльные слои телехенции, те, на которых власти бы и опереться, оказались фраппированы и скандализованы. Консерваторы же были возмущены ХХ съездом и вообще «гнилой либеральной политикой». Короче, общественный раскол по полной программе - который, кстати, брежневщине и достался (и с коим та не справилась - хотя, кажется, даже и не ставила такой себе задачи).
Загвоздка-то в том, что обращение к «революционному духу» предполагает не воспроизведение старых схем, а творчество, создание нового, безжалостное переформатирование общества, культуры, морали, властных практик и всего остального. Собственно, революцию: «весь мир... до основанья, а затем...» Дремучие же советские вошьди (НСХ, в первую очередь) решили, что надо сделать «как при ленине». Но, впрочем, серьёзно тут предъявлять обвинения нельзя - ведь обвинять можно тех, кто отдаёт отчёт в действиях (как ленина и его шайку, например). А хрущёвское поколение вошьдей таковым не было: это горожане в первом поколении, которых, к тому же, отрезали от мировой культуры, вместо великой русской культуры подсунули какой-то наспех слепленный суррогат, да ещё и по башке постоянно били, отучая даже просто думать, не то что вопросы задавать. Какой уж тут анализ. К тому же, основной костяк партаппарата составляли те, кто поднялся по следам Большого Террора и после войны, когда идеологическую сферу попросту придавили гранитной плитой, а «наверх» отбирали тех, кто готов без всякой рефлексии выполнить приказ - «людей-функций», «солдат партии», о которых я уже упоминал. Как-то попалась более чем красноречивая цифра: по состоянию на конец 50-х почти половина секретарей обкомов, из которых в основном и состоял ЦК КП, выдвинулись в конце 30-х - во время репрессий или сразу после них. С подобным составом хоть какого-то «творчества» ожидать было бы просто несправедливо - «не для того растили». Единственно что да, НСХ верно заметил по свержении: мол, моя заслуга в том, что подобное стало возможным - потому что раньше бы шлёпнули и всё (опционально - после пыток), а тут персональная пенсия, дача, автомашина, охрана...
Тут, с этим «революционным творчеством», ещё такой момент: ведь на рубеже 1910-20-х это дело происходило в обстановке борьбы за власть, «завоевания России», упрочения и расширения своего влияния. Т.е. наряду с террором приходилось идти и на компромиссы, маневрировать (так, например, менялась политика по отношению к казакам, к крестьянам, к военспецам, НЭП опять же). Поневоле мозги будут работать, поневоле станешь если не снисходительнее, то с пониманием относиться к тем или иным явлениям. Ленин это, кстати, улавливал, всё писал-предостерегал против «буржуазного перерождения» (т.е. обретения человеческого лица). И потому, кстати, сталин так методично вырубал «ленинскую гвардию» и всех, в чьей компании сам «революционно творил»: ему как раз и не нужны были люди со включёнными мозгами, понимающие и, таким образом, могущие снизойти, ослабить темпы террора (не говоря уже о тех, кто помнил, каково было его реальное место в революционной иерархии).
Что же касается хрущёвщины, то к тому моменту режиму уже ничего не угрожало - сладостный миг, когда старые враги поражены, деморализованы, одряхлели и пр., а новые ещё только нарождаются и, кажется, не представляют угрозы, кажется, их всегда можно одной левой... Т.е. цель достигнута - и чего ещё желать? Потому-то на место усилий по, гм, «модернизации, инновациям и повышению эффективности» быстро пришло форменное самодурство в традициях карикатур на русских помещиков: публичное поношение даже членов пол(л)ит(р)бюро, не говоря уж о всяких там поэтах с художниками и киношниками, бесконечные перестановки кадров и организационные перестройки, мощная струя инициатив во всех областях жизни общества, создававших шумиху и панику, но не дававших почти ничего положительного... Ну прямо «барин с выдержкой»: как захочу, так и будет, а кто против - того на конюшню.
Тут он, конечно, вольно или невольно копировал вошьдя народов. Другое дело, что после разоблачений последнего и вообще разговоров о возрождении «ленинской партийной демократии» (хо-хо-хо) подобное поведение воспринималось со всё большим недовольством. Хрущёв, собственно, пережил аж две попытки смещения - в 1957 и 1964. Это его, с одной стороны, характеризует довольно ярко, причём не с лучшей стороны, а с другой - выгодно отличает как от предшественников, так и от ближайших преемников, при которых ничего подобного возможно не было. И если уж и говорить о «советской демократии», то именно применительно к хрущёвскому времени.
Да и, в конце концов, почти весь «золотой фонд» советской культуры - все эти Шурики, кавээны, голубые огоньки и мн. др. - появился именно тогда. И помнится Совдеп именно в сочных образах 50-60-х, а не жутких 30-40-х или гнилых 70-80-х. Так что я настаиваю: советским товарищам Никиту Сергеича надо всячески любить, уважать и предпочитать. Цепляться за омерзительного грузина с его живодёрством и общим ублюжеством - просто неприемлемо, это означает не уважать не только окружающих, но и самого себя. Возносить «Лёньку» - путь не менее проигрышный. А вот такой сильный лидер, как Хрущёв - весёлый, разбитной, не боящийся никаких авторитетов, - это просто PR-находка. «Наш вождь!»™ И нам, гнусным антисоветчикам, стоит забеспокоиться о подполье или эмиграции именно в тот момент, когда этот былинный герой будет поднят коммунистами и советчиками на щит.
Но что-то мне подсказывает, что до этого ужасного момента - ещё очень и очень долго :о)
З.Ы. К сожалению, нашлись люди, которые не поняли иронии, восприняв написанное всерьёз. Текст, конечно, не является одой «дорогому Никите Сергеевичу» - в нём просто указывается на верность взятого им курса с точки зрения комидеологии. И ни с какой иной точки зрения, кроме оной. В остальном правление оказалось довольно мизерабельным - к примеру, о его экономических эффектах можно прочитать тут.
Конечно, в советско-ностальгических дискуссиях тон задают сталиновцы. А для них «Хрущ» - враг похуже Гитлера. Хотя это странно: НСХ ведь верный ученик и один из миньонов сталина, человек, им поднятый, полностью перенявший его методы управления и участвовавший во многих судьбоносных... мероприятиях, скажем так. Думаю, не будь доклада Хрущёва на ХХ съезде, сталиновцы и его бы любили не меньше. Но последние вообще странный народ - для меня до сих пор загадка, что можно любить и чем можно восхищаться в такой жуткой, душной и отталкивающей эпохе, как сталиновская. А вот эпоха хрущёвская даёт массу поводов для гордости - простое тезисное перечисление заняло бы пару страниц, а уж ежели развёрнуто!.. В историографии, например, хрущёвская эпоха «перепахана» как мало какой другой период советской истории (а что уж говорить об истории русской). И нет, для усатолюбов с марта-июля 1953 «всё не так». Видимо, в усах всё и дело :о)
Между тем, представляется, именно хрущёвское время - условно обозначим как 1954-62 - и являет собой квинтэссенцию всей советчины, её, как уже было сказано, пик, период цветения. Хотя бы уже потому, что именно на это почти десятилетие приходится процентов эдак 90 всех успехов совстроя. Успехи эти - плод в первую очередь пропагандистской шумихи и последующей успорной промывки мозгов, и только во вторую (третью и т.д.) чего-то реального, серьёзного и долговечного. Но всё же некий базис был. И именно тогда, в конце 50-х, многим (прежде всего, похоже, молодёжи) казалось, что будущее светло и безоблачно. Это даже в визуальном искусстве того периода видно: яркие краски, солнце, молодость, какие-то новые свершения (обобщённое «покорение целины» - не очень понятно, зачем и с какими последствиями, зато весело-задорно). Вообще, всё это общественное бурление придаёт эпохе видимость динамизма - правда, только видимость, потому что на созданных сталином институциях оный динамизм никак не сказался. Больше того, весь хвалёный «либерализм» эпохи зависел, по сути, от того, с какой ноги с утра встал «дорогой Никита Сергеевич». А что может быть слабее, недолговечнее воли одного лица, пусть даже первого во властной иерархии? Зато, впрочем, остался эффект, первое впечатление, та самая одёжка, по которой встречают.
Сейчас публицисты и отдельные историки пытаются вылепить «самый успешный период развития экономики» из половинчатой косыгинской реформы - не осознавая, видимо, что эта реформа была попыткой выйти из тупика, преодолеть кризис, т.е. представляла собой реакцию, была подчинена обстоятельствам, а не создавала их. И самым естественным образом, самой логикой сформировавшейся бюрократической «вертикали власти» была задушена. Самый успешный период же в экономическом развитии - это именно хрущёвские времена, первые годы семилетки. Но не из-за статданных, которым особой веры нет, а из-за того, что именно тогда были приняты те решения, которые определили приоритеты в развитии советской «экономики» в последующую четверть века. Решения ошибочные - но это для соввласти обычно, не будем на этом останавливаться. Важно, что брежневская/«застойная» эпоха - не есть нечто самостоятельное, она целиком вытекает из хрущёвской (и весьма меркнет по сравнению с ней). Конечно, утверждать, как отдельные чудики делают, что имела место чуть ли не какая-то особая экономическая модель, бредово - тем не менее, брежневщина в этой части наследует более хрущёвщине, нежели сталинщине.
Но самая, пожалуй, главная характеристика эпохи это её, за неимением лучшего определения, пассионарность. И тут сказался не только молодёжный задор, о котором было сказано выше, - сыграло роль и обращение к ленинщине, «революционной романтике», вот этому всему. Обращение, которое сталинствующие афтары рассматривают как «троцкизм», «масонство» и проч., но которое вообще-то было для режима базисом и, в то время, единственным выходом, позволявшим сохранить себя. Сталинщина себя исчерпала ещё даже до смерти вошьдя: она, конечно, не была никаким «патриотическим поворотом», «национал-большевизмом» и т.п., сталинщина вообще не об идеологии и стратегии (не в последнюю очередь потому, что ни тем, ни другим сталин не был). Она о тактике, постоянном лавировании, реагировании на вызовы извне и изнутри. Такая политика привела к тому, что режим шёл на поводу у событий, потерял динамизм - а отсутствие перспективного видения привело не только к внешнеполитическим поражениям, но и к глубокому внутреннему социально-экономическому кризису.
Хрущёвский курс был именно попыткой захватить инициативу, не реагировать на повестку дня, а формировать её. И обращение к эпохе Второй Смуты, к «чистому наследию ленинизма» было естественным - как стремление идеологически обосновать новый динамизм, придать ему некую историческую укоренённость. Здесь, правда, крылась фундаментальная ошибка: ленинский курс («военный коммунизм») закончился ленинскими же словами «мы провалились», тяжёлым экономическим и политическим кризисом, первым советским голодомором и, в конце концов, возвращением к рыночной экономике (пусть и в весьма купированном варианте НЭПа). Когда же ты берёшь себе кого-то/что-то в пример, «с кого делать жизнь», то велика вероятность повторения пути и ошибок примера. С хрущёвщиной так и получилось - почти зеркально, правда, с поправками на постепенное смягчение нравов: снова тяжёлый экономический кризис, «продовольственные трудности», общественно-политическое напряжение... Некоторые смельчаки рассматривают и косыгинскую экономическую реформу как «капитуляцию перед рынком» или хотя бы как шаг в эту сторону. Так вот забавно всё закольцевалось.
Т.е. с политико-идеологическим курсом НСХ (воспроизведение ленинщины, вплоть до субботников) ошибся - но вот саму идею революционности уловил верно. Необходимо было вернуть системе активность, высокий темп - ибо только в таком темпе она могла двигаться вперёд, сокрушая врагов, друзей и вообще всех, кто подвернётся, только в таком темпе она могла побеждать. Нельзя было по-сталински сидеть в своей норе, выгадывая какие-то моменты и возможности, надо было рваться вперёд, расширять сферу влияния, атаковать капиталистов с империалистами, навязывать им свои правила игры! И заметьте, очень долго получалось: безнаказанное вторжение в Венгрию, космическая эпопея, ядрёное оружие, визиты в капстраны с очаровыванием тамошнего электората, Берлин... А как тряслись и ужасались успехам Совдепа западные советологи!.. Правда, за Западе восторги от советских PR-успехов - традиция давняя, а уж советологам сам чорт велел петь про «ужасный могучий Советской союз», дабы респект и финансирование имать. Но всё это, тем не менее, создавало определённый информационный фон: фраза «русские идут», казалось, перестала быть лишь плодом больного сознания.
Но увы - здесь-то и крылось противоречие: шум в СМИ (своих и чужих) катастрофически не соответствовал положению дел. А оно было таково, что первоначальный импульс в экономике, вызванный реформами 1957, быстро затух, подавленный и бюрократами, и самой плановой системой, а в сельхозе наворотили таких дел, что пришлось у Запада зерно закупать - у «жадных капиталистов» прямо немая сцена была. Общественный же импульс вызвал такой страх у партеичей, что те кинулись возвращать всё взад на глазах у изумлённой публики, которая не понимала, что происходит: только-только вроде свободу дали - и на тебе. Это, конечно, была специфическая «советская свобода»: «комиссары в пыльных шлемах» вместо «великого вождя и отца народов», но когда выяснилось, что не надо комиссаров, а надо снова «великого вождя»... В общем, самые лояльные слои телехенции, те, на которых власти бы и опереться, оказались фраппированы и скандализованы. Консерваторы же были возмущены ХХ съездом и вообще «гнилой либеральной политикой». Короче, общественный раскол по полной программе - который, кстати, брежневщине и достался (и с коим та не справилась - хотя, кажется, даже и не ставила такой себе задачи).
Загвоздка-то в том, что обращение к «революционному духу» предполагает не воспроизведение старых схем, а творчество, создание нового, безжалостное переформатирование общества, культуры, морали, властных практик и всего остального. Собственно, революцию: «весь мир... до основанья, а затем...» Дремучие же советские вошьди (НСХ, в первую очередь) решили, что надо сделать «как при ленине». Но, впрочем, серьёзно тут предъявлять обвинения нельзя - ведь обвинять можно тех, кто отдаёт отчёт в действиях (как ленина и его шайку, например). А хрущёвское поколение вошьдей таковым не было: это горожане в первом поколении, которых, к тому же, отрезали от мировой культуры, вместо великой русской культуры подсунули какой-то наспех слепленный суррогат, да ещё и по башке постоянно били, отучая даже просто думать, не то что вопросы задавать. Какой уж тут анализ. К тому же, основной костяк партаппарата составляли те, кто поднялся по следам Большого Террора и после войны, когда идеологическую сферу попросту придавили гранитной плитой, а «наверх» отбирали тех, кто готов без всякой рефлексии выполнить приказ - «людей-функций», «солдат партии», о которых я уже упоминал. Как-то попалась более чем красноречивая цифра: по состоянию на конец 50-х почти половина секретарей обкомов, из которых в основном и состоял ЦК КП, выдвинулись в конце 30-х - во время репрессий или сразу после них. С подобным составом хоть какого-то «творчества» ожидать было бы просто несправедливо - «не для того растили». Единственно что да, НСХ верно заметил по свержении: мол, моя заслуга в том, что подобное стало возможным - потому что раньше бы шлёпнули и всё (опционально - после пыток), а тут персональная пенсия, дача, автомашина, охрана...
Тут, с этим «революционным творчеством», ещё такой момент: ведь на рубеже 1910-20-х это дело происходило в обстановке борьбы за власть, «завоевания России», упрочения и расширения своего влияния. Т.е. наряду с террором приходилось идти и на компромиссы, маневрировать (так, например, менялась политика по отношению к казакам, к крестьянам, к военспецам, НЭП опять же). Поневоле мозги будут работать, поневоле станешь если не снисходительнее, то с пониманием относиться к тем или иным явлениям. Ленин это, кстати, улавливал, всё писал-предостерегал против «буржуазного перерождения» (т.е. обретения человеческого лица). И потому, кстати, сталин так методично вырубал «ленинскую гвардию» и всех, в чьей компании сам «революционно творил»: ему как раз и не нужны были люди со включёнными мозгами, понимающие и, таким образом, могущие снизойти, ослабить темпы террора (не говоря уже о тех, кто помнил, каково было его реальное место в революционной иерархии).
Что же касается хрущёвщины, то к тому моменту режиму уже ничего не угрожало - сладостный миг, когда старые враги поражены, деморализованы, одряхлели и пр., а новые ещё только нарождаются и, кажется, не представляют угрозы, кажется, их всегда можно одной левой... Т.е. цель достигнута - и чего ещё желать? Потому-то на место усилий по, гм, «модернизации, инновациям и повышению эффективности» быстро пришло форменное самодурство в традициях карикатур на русских помещиков: публичное поношение даже членов пол(л)ит(р)бюро, не говоря уж о всяких там поэтах с художниками и киношниками, бесконечные перестановки кадров и организационные перестройки, мощная струя инициатив во всех областях жизни общества, создававших шумиху и панику, но не дававших почти ничего положительного... Ну прямо «барин с выдержкой»: как захочу, так и будет, а кто против - того на конюшню.
Тут он, конечно, вольно или невольно копировал вошьдя народов. Другое дело, что после разоблачений последнего и вообще разговоров о возрождении «ленинской партийной демократии» (хо-хо-хо) подобное поведение воспринималось со всё большим недовольством. Хрущёв, собственно, пережил аж две попытки смещения - в 1957 и 1964. Это его, с одной стороны, характеризует довольно ярко, причём не с лучшей стороны, а с другой - выгодно отличает как от предшественников, так и от ближайших преемников, при которых ничего подобного возможно не было. И если уж и говорить о «советской демократии», то именно применительно к хрущёвскому времени.
Да и, в конце концов, почти весь «золотой фонд» советской культуры - все эти Шурики, кавээны, голубые огоньки и мн. др. - появился именно тогда. И помнится Совдеп именно в сочных образах 50-60-х, а не жутких 30-40-х или гнилых 70-80-х. Так что я настаиваю: советским товарищам Никиту Сергеича надо всячески любить, уважать и предпочитать. Цепляться за омерзительного грузина с его живодёрством и общим ублюжеством - просто неприемлемо, это означает не уважать не только окружающих, но и самого себя. Возносить «Лёньку» - путь не менее проигрышный. А вот такой сильный лидер, как Хрущёв - весёлый, разбитной, не боящийся никаких авторитетов, - это просто PR-находка. «Наш вождь!»™ И нам, гнусным антисоветчикам, стоит забеспокоиться о подполье или эмиграции именно в тот момент, когда этот былинный герой будет поднят коммунистами и советчиками на щит.
Но что-то мне подсказывает, что до этого ужасного момента - ещё очень и очень долго :о)
З.Ы. К сожалению, нашлись люди, которые не поняли иронии, восприняв написанное всерьёз. Текст, конечно, не является одой «дорогому Никите Сергеевичу» - в нём просто указывается на верность взятого им курса с точки зрения комидеологии. И ни с какой иной точки зрения, кроме оной. В остальном правление оказалось довольно мизерабельным - к примеру, о его экономических эффектах можно прочитать тут.