Давненько не писал, однако - надо исправляться. Тем более что поводов есть, и с избытком.
Перво-наперво, конечно, поздравляю всех тех, для кого это праздник, с возвращением России Крыма. Если и осталось от Совдепа что-то такое территориальное, что нужно было исправить жизненно, в первую очередь, так это вот оно. И теперь исправлено. Потомки, уверен, скажут спасибо, что не струсили. А ведь - не покидает мысль - могли бы... :о/
Из первого вытекает и второе - в прошедший четверг провели под руководством почтенного
kitowras интересный, познавательный семинар, который как раз и был посвящён крымской (шире - украинской) проблематике. Обсудили многое - и вот о чём хотел бы сказать. Среди прочего внимание сосредоточили на, мягко говоря, противоречивой законности акта о передаче Крыма от 1954 года, всплывали и иные правовые нестыковки и пробелы. Через это несложно выйти на очень важный, как мне кажется, момент - а именно на один из эпичнейших провалов большевиков. Ведь захватив власть, они сразу повели политику совершенно нетрадиционную и не имевшую, кажется, прецедентов: вспомнить только отказ от платежей по долговым обязательствам, обнародование тайной дипломатической переписки и пр. такого же рода. Одновременно ими провозглашалось принципиальное отличие «молодого советского государства» от всех прочих государств, бывших и современных ему. И вот провал-то в том, что за этими громогласными декларациями не оказалось дела.
Что я хочу сказать: провозглашая принципиальную новизну своего режима, большевики должны были решительно отвергнуть и все атрибуты традиционного государства. Ведь таковое государство - это не только стабильный управленческий аппарат, но и совокупность определённых связей, установленных законом практик, своего рода механизм. Однако политика компартии совершенно не предполагала этой устойчивости и определённости - сама её цель предопределяла ситуативность действий, безудежную тактику с захватывающими дух виражами. И традиционные государственные атрибуты - суд, парламент, органы исполнительной власти - с их процессуальностью и последовательностью действий могли только мешать, усложняя и затрудняя достижение тех или иных целей на пути к главной цели. Нужно было создавать «государство нового типа», совершенно не скованное формальностями, изначально основанное не на каком-то там законе с его многочисленными условностями и традициями, а на той самой пресловутой «революционной целесообразности». Т.е. не должно было создаваться никаких иллюзий относительно того, с чем приходится иметь дело. Заданный первыми демонстративными актами уровень честности и наглости должно было поддерживать любой ценой.
Создаётся впечатление, что именно этого-то большевики и не поняли. Тот же «Ленин», став теоретиком прихода к власти, дальше этого не продвинулся, не додумался, как действовать дальше. Ничего удивительного, что не предложил своего взгляда никто из его товарищей - эти интеллектуальным уровнем были ещё ниже (вообще, складывается впечатление, что куда идти - знал только сам Ильич, и его смерть внесла сокрушительную растерянность в ряды партейцев).
И вот, вместо того, чтобы отринуть глупые, надуманные и лицемерные буржуазные формы и порядки, большевики занялись ничем иным, как их воссозданием! В форме карикатурной («ВЦИК», «наркомы», совдепы и прочая хрень) - но всё же. Всё это разделение на законодательную, исполнительную и судебную власть, законодательные акты, конституция, федерация! И всё это при том, что уже существовала реальная власть - партия. Зачем понадобилась городить огород? Неужто для того чтобы ввести в заблуждение Запад, мол, мы не такие, мы другие? Показать, что «не хужей других»? Или большевики со всеми ихними нетрадиционными взглядами попросту не могли мыслить иначе, выйти за рамки привычных явлений?
А ведь это не просто такой момент, от которого можно отмахнуться. Ведь, как известно, бытие определяет сознание. И если официально новое государство походит на прежние, то хочешь не хочешь, а дух традиционных форм государственности будет возрождаться (правда, в виде весьма уродливом). И некогда динамичная система, внушавшая ужас, очень быстро эту самую динамику теряет, начинает застаиваться и киснуть - «болото бюрократизации» и «диктатура секретариата». А ведь, чорт возьми, именно на вот этой своей безудержной динамике большевизм только и мог выехать! Никаких иных перспектив у него не было. Аллегорически выражаясь, спринтер, а не бегун на длинную дистанцию.
И вот та самая проблема законности. Напринимав массу всяких документов и сформировав какой-никакой корпус законов, большевики оказались не в состоянии своим же законам следовать! Это почти сразу же началось: вот, помнится, запретили ЧК выносить смертные приговоры в обход судов. Но быстро приняли поправку - за исключением территории боевых действий. Ну так чекисты вывозили несчастных на эту территорию - и дело с концом. Яркий пример общего отношения большевиков к их же законам: гуманный акт, но к нему - людоедские поправки, подзаконные акты, «разъяснения». А вспомнить вакханалию репрессий 30-х с их «тройками», «особыми совещаниями» и прочими новообразованиями, само существование которых не предусматривалось конституцией и УК, шло вразрез им. Кстати, сталиноиды со своими плясками вокруг реабилитаций (мол, скопом приговоры отменяли! а вдруг там бандиты-насильники-убийцы!) до сих пор демонстрируют очаровательное непонимание закона как явления - ведь если существование некоей структуры противоречит законодательству, то и все решения, вынесенные этой структурой, незаконны, ничтожны с юридической точки зрения. И в их сущности разбираться вовсе не следует - а просто отменить скопом, дабы не позориться. «Незаконно репрессирован, реабилитирован посмертно».
Вообще, такими разборками с законодательством ради текущих политических потребностей советская история полна: восстановление в 1950-м только-только отменённой смертной казни, «дело Нейланда», «дело Рокотова»... В законодательстве наличествовали ляпсусы - типа того, что возможность выхода ССР из СССР предусматривалась, а вот процедура выхода прописана не была. Не говоря уже об обычной практике, когда решения государственного значения (плановые задания на пятилетки и многое другое - вплоть до внедрения в вузовское образование каких-либо дисциплин) принимаются на форумах партии, которая толком даже в конституции-то не обозначена!
Т.е., несмотря на ширму законности, торжествовала всё та же «революционная целесообразность» - даром что все 70 лет одной из главных тем массового искусства были именно «чистые и яростные» первые годы большевицкой тирании. Какая, к чорту, законность, когда «комиссары в пыльных шлемах»?! И неудивительно, что даже в таких важных делах, как передача территории, не умели соблюсти всех требований. Складывается даже впечатление, что как раз необходимостью соблюдения формальностей, процедур и прочего тяготились и мучались - оттого эта поразительная небрежность, даже презрение какое-то к «бумажкам».
Можно спросить - ну и что? А тут ведь оборотная сторона, и очень серьёзные последствия имевшая. Пока Совдеп отгораживался от окружающего мира, слабо прикрытое беззаконие осуществлялось беспрепятственно - в условиях контроля над информацией не имело бы значения, если бы даже кто и вякнул. Но постепенно режим в мировые отношения втянулся, да так, что стал очень серьёзно зависеть от Запада. На этом фоне появились в 1960-е правозащитники - одним из главных лозунгов которых был красноречивый «Соблюдайте советскую конституцию!» Конечно, влияние на умы внутри СС оные правозащитники имели весьма ограниченное - однако они, такое впечатление, не столько на население страны старались воздействовать, сколько на зарубеж. И вот там декларации правозащитников были восприняты очень серьёзно и звучали исключительно весомо - для Запада вопрос законности в послевоенный период это уже некий фетиш. Естественно, что эту тему постоянно муссировали по «плохому радио», которое из-за традиционных советских проблем с глушением, вещало на огромные территории и слушали которое сотни тысяч, если не миллионы. Так наплевательство и небрежность обернулись против режима, который банально затроллили на предмет «соблюдения законности».
И в 80-е это вернулось уже в сам Союз - благо почва оказалась подготовлена. Тема законности, собственно, актуализировалась уже в 1982-83 в связи с многочисленными коррупционными процессами, а с началом гласности и вовсе стала одним из жупелов в прессе и у быстро сформировавшейся оппозиции. Как следствие, режим был в кратчайшие сроки дискредитирован в том числе и перечислением (далеко не полным) примеров, что называется, правового нигилизма. На фоне Запада с его громогласно декларируемым приматом законов и юридических норм (а что о реальном Западе тогда знали тёмные и забитые советские граждане?) не особо-то и эволюционировавшее с рубежа 1910-20-х грубое и хамское советское беззаконие не могло не вызывать возмущения - а в сочетании с беспомощной пропагандой и вовсе представало чем-то жутким и мерзким, от чего хотелось избавиться, и как можно скорее. Т.е. режим затрещал по швам не только из-за известного экономического коллапса, но - о чём почему-то редко говорят - и из-за того, что неумение и нежелание соблюдать закон в конечном итоге обернулось против самого режима: и в форме народного недовольства, и в форме западной пропаганды. На что, ЧСХ, возразить было нечего.
А всего-то надо было эту дурацкую законность отбросить с самого начала, мол, мы своё государство строим на иных основаниях! Чорт, ведь это кажется настолько простым и очевидным... Нет, «мы построим то же самое, только более лучше». Тьфу!
Перво-наперво, конечно, поздравляю всех тех, для кого это праздник, с возвращением России Крыма. Если и осталось от Совдепа что-то такое территориальное, что нужно было исправить жизненно, в первую очередь, так это вот оно. И теперь исправлено. Потомки, уверен, скажут спасибо, что не струсили. А ведь - не покидает мысль - могли бы... :о/
Из первого вытекает и второе - в прошедший четверг провели под руководством почтенного
kitowras интересный, познавательный семинар, который как раз и был посвящён крымской (шире - украинской) проблематике. Обсудили многое - и вот о чём хотел бы сказать. Среди прочего внимание сосредоточили на, мягко говоря, противоречивой законности акта о передаче Крыма от 1954 года, всплывали и иные правовые нестыковки и пробелы. Через это несложно выйти на очень важный, как мне кажется, момент - а именно на один из эпичнейших провалов большевиков. Ведь захватив власть, они сразу повели политику совершенно нетрадиционную и не имевшую, кажется, прецедентов: вспомнить только отказ от платежей по долговым обязательствам, обнародование тайной дипломатической переписки и пр. такого же рода. Одновременно ими провозглашалось принципиальное отличие «молодого советского государства» от всех прочих государств, бывших и современных ему. И вот провал-то в том, что за этими громогласными декларациями не оказалось дела.Что я хочу сказать: провозглашая принципиальную новизну своего режима, большевики должны были решительно отвергнуть и все атрибуты традиционного государства. Ведь таковое государство - это не только стабильный управленческий аппарат, но и совокупность определённых связей, установленных законом практик, своего рода механизм. Однако политика компартии совершенно не предполагала этой устойчивости и определённости - сама её цель предопределяла ситуативность действий, безудежную тактику с захватывающими дух виражами. И традиционные государственные атрибуты - суд, парламент, органы исполнительной власти - с их процессуальностью и последовательностью действий могли только мешать, усложняя и затрудняя достижение тех или иных целей на пути к главной цели. Нужно было создавать «государство нового типа», совершенно не скованное формальностями, изначально основанное не на каком-то там законе с его многочисленными условностями и традициями, а на той самой пресловутой «революционной целесообразности». Т.е. не должно было создаваться никаких иллюзий относительно того, с чем приходится иметь дело. Заданный первыми демонстративными актами уровень честности и наглости должно было поддерживать любой ценой.
Создаётся впечатление, что именно этого-то большевики и не поняли. Тот же «Ленин», став теоретиком прихода к власти, дальше этого не продвинулся, не додумался, как действовать дальше. Ничего удивительного, что не предложил своего взгляда никто из его товарищей - эти интеллектуальным уровнем были ещё ниже (вообще, складывается впечатление, что куда идти - знал только сам Ильич, и его смерть внесла сокрушительную растерянность в ряды партейцев).
И вот, вместо того, чтобы отринуть глупые, надуманные и лицемерные буржуазные формы и порядки, большевики занялись ничем иным, как их воссозданием! В форме карикатурной («ВЦИК», «наркомы», совдепы и прочая хрень) - но всё же. Всё это разделение на законодательную, исполнительную и судебную власть, законодательные акты, конституция, федерация! И всё это при том, что уже существовала реальная власть - партия. Зачем понадобилась городить огород? Неужто для того чтобы ввести в заблуждение Запад, мол, мы не такие, мы другие? Показать, что «не хужей других»? Или большевики со всеми ихними нетрадиционными взглядами попросту не могли мыслить иначе, выйти за рамки привычных явлений?
А ведь это не просто такой момент, от которого можно отмахнуться. Ведь, как известно, бытие определяет сознание. И если официально новое государство походит на прежние, то хочешь не хочешь, а дух традиционных форм государственности будет возрождаться (правда, в виде весьма уродливом). И некогда динамичная система, внушавшая ужас, очень быстро эту самую динамику теряет, начинает застаиваться и киснуть - «болото бюрократизации» и «диктатура секретариата». А ведь, чорт возьми, именно на вот этой своей безудержной динамике большевизм только и мог выехать! Никаких иных перспектив у него не было. Аллегорически выражаясь, спринтер, а не бегун на длинную дистанцию.
И вот та самая проблема законности. Напринимав массу всяких документов и сформировав какой-никакой корпус законов, большевики оказались не в состоянии своим же законам следовать! Это почти сразу же началось: вот, помнится, запретили ЧК выносить смертные приговоры в обход судов. Но быстро приняли поправку - за исключением территории боевых действий. Ну так чекисты вывозили несчастных на эту территорию - и дело с концом. Яркий пример общего отношения большевиков к их же законам: гуманный акт, но к нему - людоедские поправки, подзаконные акты, «разъяснения». А вспомнить вакханалию репрессий 30-х с их «тройками», «особыми совещаниями» и прочими новообразованиями, само существование которых не предусматривалось конституцией и УК, шло вразрез им. Кстати, сталиноиды со своими плясками вокруг реабилитаций (мол, скопом приговоры отменяли! а вдруг там бандиты-насильники-убийцы!) до сих пор демонстрируют очаровательное непонимание закона как явления - ведь если существование некоей структуры противоречит законодательству, то и все решения, вынесенные этой структурой, незаконны, ничтожны с юридической точки зрения. И в их сущности разбираться вовсе не следует - а просто отменить скопом, дабы не позориться. «Незаконно репрессирован, реабилитирован посмертно».
Вообще, такими разборками с законодательством ради текущих политических потребностей советская история полна: восстановление в 1950-м только-только отменённой смертной казни, «дело Нейланда», «дело Рокотова»... В законодательстве наличествовали ляпсусы - типа того, что возможность выхода ССР из СССР предусматривалась, а вот процедура выхода прописана не была. Не говоря уже об обычной практике, когда решения государственного значения (плановые задания на пятилетки и многое другое - вплоть до внедрения в вузовское образование каких-либо дисциплин) принимаются на форумах партии, которая толком даже в конституции-то не обозначена!
Т.е., несмотря на ширму законности, торжествовала всё та же «революционная целесообразность» - даром что все 70 лет одной из главных тем массового искусства были именно «чистые и яростные» первые годы большевицкой тирании. Какая, к чорту, законность, когда «комиссары в пыльных шлемах»?! И неудивительно, что даже в таких важных делах, как передача территории, не умели соблюсти всех требований. Складывается даже впечатление, что как раз необходимостью соблюдения формальностей, процедур и прочего тяготились и мучались - оттого эта поразительная небрежность, даже презрение какое-то к «бумажкам».
Можно спросить - ну и что? А тут ведь оборотная сторона, и очень серьёзные последствия имевшая. Пока Совдеп отгораживался от окружающего мира, слабо прикрытое беззаконие осуществлялось беспрепятственно - в условиях контроля над информацией не имело бы значения, если бы даже кто и вякнул. Но постепенно режим в мировые отношения втянулся, да так, что стал очень серьёзно зависеть от Запада. На этом фоне появились в 1960-е правозащитники - одним из главных лозунгов которых был красноречивый «Соблюдайте советскую конституцию!» Конечно, влияние на умы внутри СС оные правозащитники имели весьма ограниченное - однако они, такое впечатление, не столько на население страны старались воздействовать, сколько на зарубеж. И вот там декларации правозащитников были восприняты очень серьёзно и звучали исключительно весомо - для Запада вопрос законности в послевоенный период это уже некий фетиш. Естественно, что эту тему постоянно муссировали по «плохому радио», которое из-за традиционных советских проблем с глушением, вещало на огромные территории и слушали которое сотни тысяч, если не миллионы. Так наплевательство и небрежность обернулись против режима, который банально затроллили на предмет «соблюдения законности».
И в 80-е это вернулось уже в сам Союз - благо почва оказалась подготовлена. Тема законности, собственно, актуализировалась уже в 1982-83 в связи с многочисленными коррупционными процессами, а с началом гласности и вовсе стала одним из жупелов в прессе и у быстро сформировавшейся оппозиции. Как следствие, режим был в кратчайшие сроки дискредитирован в том числе и перечислением (далеко не полным) примеров, что называется, правового нигилизма. На фоне Запада с его громогласно декларируемым приматом законов и юридических норм (а что о реальном Западе тогда знали тёмные и забитые советские граждане?) не особо-то и эволюционировавшее с рубежа 1910-20-х грубое и хамское советское беззаконие не могло не вызывать возмущения - а в сочетании с беспомощной пропагандой и вовсе представало чем-то жутким и мерзким, от чего хотелось избавиться, и как можно скорее. Т.е. режим затрещал по швам не только из-за известного экономического коллапса, но - о чём почему-то редко говорят - и из-за того, что неумение и нежелание соблюдать закон в конечном итоге обернулось против самого режима: и в форме народного недовольства, и в форме западной пропаганды. На что, ЧСХ, возразить было нечего.
А всего-то надо было эту дурацкую законность отбросить с самого начала, мол, мы своё государство строим на иных основаниях! Чорт, ведь это кажется настолько простым и очевидным... Нет, «мы построим то же самое, только более лучше». Тьфу!