Но написать хочу не об этом. Пан Борейша в молодости прожил несколько лет в Совдепе, о чём несколько раз упоминал в разрезе «вы спросите - я расскажу». И когда, наконец, его один из присутствующих спросил, то он стал рассказывать, а я - конспектировать. Вот конспект и хочу представить. Увы, времени было уже не очень много, а у массы собравшегося народа предстояли лекции, но немало интересного услышалось.
Отец пана профессора был «в Европе это называлось анархистом, а в Польше - коммунистом»(с). Приехал юный Борейша в Совдеп в 1952-м учиться и определили его в Казанский госуниверситет. Следовал он туда через Москву, его старший товарищ из поляков устроил ему, конечно, экскурсию по городу - и, среди прочего, сказал конфиденциально: «Это колосс на глиняных ногах», чем очень поразил своего знакомого - вполне правоверного парнягу-коммуниста.
В Казани Борейша весьма обогатил впечатления о «могучем старшем брате». Прежде всего, конечно, страшная нищета: нет мяса, фруктов, зимой не было и овощей. Польских студентов возили на экскурсию в передовой колхоз - там не было мяса (сей факт, мягко говоря, обескуражил молодых людей). Во время экскурсии на меховой завод рабочие признавались, что «станки помнят Николая II». Город был в таком состоянии, что иностранцев неофициально запретили пускать в жилые дома, дабы не дискредитировать состоянием их внутренностей советскую власть.
Другой напастью города была не преступность даже, а настоящий бандитизм. Из библиотеки студенты - что иностранцы, что местные - возвращались вечерами только группами. Тем не менее, имели место и несчастные случаи - так, однажды бандиты, развлекаясь, столкнули под поезд студентку из Венгрии, в результате та осталась без ног. В другой раз на однокурсника Борейши напал на центральной улице имени Баумана бродяга с ножом - поляк не растерялся, выхватил нож и убил нападавшего. После этого ему пришлось уезжать на родину. Ещё один случай: бандит во время киносеанса (шёл «Иван Грозный») по пьяни убил шилом офицера (но был схвачен). Обратной стороной такого высокого уровня преступности было то, что доносили в городе весьма мало, вообще режим любовью не пользовался, когда помер вошьдь, никто особо не плакал и не скорбел.
По окончании первого курса Борейша по ходатайству польского землячества был переведён в Москву, в МГУ. Вообще, к полякам относились весьма чутко, профессор вспоминал, что когда Берут решил сменить исторический гимн Польши на что-то коммунистическое, то сталин ему лично написал, чтобы тот ничего не трогал: «поляки привыкли к традиции». Впрочем, судя по приведённому выше примеру, польские братья к совку уже тогда относились весьма скептически. Среди чешских студентов также наблюдались сильные идеологические брожения.
На этом записи мои обрываются, ибо, увы, настало время расходиться. Тем не менее, рассказанное кажется достаточно интересным, чтобы поместить его сюда. Хотел вообще чуть ли не в день лекции запостить, но обстоятельства (т.е. лень) помешали тому. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.